Она появляется почти не слышно, здороваясь с ним легким кивком. Он только мрачно склоняет голову. Значит, сегодня вновь наступил тот самый день. — Вам снился тот сон, Зараки-тайчо? — давно ставший традиционным вопрос. И за ним следует не менее традиционный ответ: — Иначе бы я сюда не пришел. Унохана-сан чуть заметно улыбается. У них уже давно выработался особый ритуал для таких встреч. — Что ж, тогда расскажите мне о том, что вас беспокоит. Кенпачи привык к тому, что она снова и снова спрашивает его о том, что наизусть знает и сама. В конце концов, ей виднее. — Я снова в Руконгае. Там, где я... где мы с Ячиру встретились. Но ее нет рядом. Вообще нет. — уточняет он, глядя в глубокие темные глаза собеседницы. — И вдруг нападает тоска. Такая, что хочется просто умереть. Не сражаясь. — Вот как. — задумчиво говорит капитан четвертого отряда. — И что же потом? — Я...умираю. От этой тоски. Не в битве, а так. — и перед глазами встают картины из недавнего сна. И веет от них обреченностью. И одиночеством... — Настой из ромашки, — внезапно говорит Унохана-сан, ставя на стол чашку. — Выпейте, и вам станет легче. И он послушно пьет. Они еще долго разговаривают. О своих отрядах, о других капитанах, о предателях. О детстве, о жизни, о смерти. Обо всем. И на душе у обоих становится немного легче. А затем они прощаются. До следующего сна.
-
-
26.06.2011 в 16:36219 слов.
Она появляется почти не слышно, здороваясь с ним легким кивком. Он только мрачно склоняет голову. Значит, сегодня вновь наступил тот самый день.
— Вам снился тот сон, Зараки-тайчо? — давно ставший традиционным вопрос. И за ним следует не менее традиционный ответ:
— Иначе бы я сюда не пришел.
Унохана-сан чуть заметно улыбается. У них уже давно выработался особый ритуал для таких встреч.
— Что ж, тогда расскажите мне о том, что вас беспокоит.
Кенпачи привык к тому, что она снова и снова спрашивает его о том, что наизусть знает и сама. В конце концов, ей виднее.
— Я снова в Руконгае. Там, где я... где мы с Ячиру встретились. Но ее нет рядом. Вообще нет. — уточняет он, глядя в глубокие темные глаза собеседницы. — И вдруг нападает тоска. Такая, что хочется просто умереть. Не сражаясь.
— Вот как. — задумчиво говорит капитан четвертого отряда. — И что же потом?
— Я...умираю. От этой тоски. Не в битве, а так. — и перед глазами встают картины из недавнего сна. И веет от них обреченностью. И одиночеством...
— Настой из ромашки, — внезапно говорит Унохана-сан, ставя на стол чашку. — Выпейте, и вам станет легче.
И он послушно пьет.
Они еще долго разговаривают. О своих отрядах, о других капитанах, о предателях. О детстве, о жизни, о смерти. Обо всем. И на душе у обоих становится немного легче.
А затем они прощаются. До следующего сна.