Динь-дон, динь-дон. Звенят бубенчики на ярком клетчатом колпаке. Динь-дон, динь-дон. Остряк в цветастой одежде жонглирует королевскими апельсинами и заливисто смеется. Он прыгает на одной ножке по тронному залу и напевает самую идиотскую из всех своих песен. А королю скучно. Этот спектакль он видел уже сотни раз и почти засыпает, слегка покачивая головой в такт равномерным прыжкам паяца. Все шуты так однообразны. Ленивые пальцы перебирают полу мантии. Король скоро уснет. Скучающим голосом он зовет шута, пытаясь разделить стремительно слипающиеся веки: - Развесели меня, пересмешник. Шут бросает свое занятие так стремительно, что Король вздрагивает. Остряк кидается вперед в изысканном поклоне. Оставленные без внимания апельсины с гулким стуком падают ему на голову, шею, спину, но это не больно. Паяц давно разучился чувствовать боль, после третьего десятка плетей. Он отвешивает поклоны и реверансы в бессмысленных количествах и подобострастно изрекает: - Как вам будет угодно, Сир. Все, что пожелаете, мой Король. Поклоны заканчиваются вычурным падением. Шут падет прямо на круглые оранжевые шары и давит их своим весом. По одежде расплываются мерзкие, липкие пятна. Шуту противно. А Король слегка улыбается. Паяц ругается и скользит, извиваясь разноцветной гадюкой. Изрыгает в воздух ругательства, которые сами собой слагаются в стихи. Король смеется. "Не так уж сложно развеселить человека," - думает шут. Через несколько минут Король снова начнет засыпать. И вновь пальцы заскользят по одежде, голова покачнется, и Его Величество потребует: - Развесели меня, пересмешник. Он всегда говорит одно и то же. "Еще немного скуки, мой Король, самую малость. У скуки тоже есть предел. Когда вы дойдете до него, вам захочется крови. Еще чуть-чуть этого тошнотворного однообразия и зазвучат громогласные трубы, зазвенят клинки, и воздух наполнится запахом крови. Еще одна малость, и начнется веселье. И зазвенят колокола". Лживые губы расходятся в льстивой улыбке, а тело вновь и вновь отвешивает учтивые поклоны, перемежая их с кривляниями. Бубенчики звенят. Динь-дон, динь-дон.
спасибо, автор. очень красиво. совершенно завораживающая композиция. повторы, апельсины, одинаковые фразы и бубенцы - оно в самом деле завораживает. и, конечно, совершенно шикарный финал. шута сразу видишь в совершенно ином ракурсе, а вместе с ним - и всё произведение. теперь упорно кажется, что он специально развлекает так тоскливо. специально нагоняет всё большую скуку. чтобы с потоком крови развеселиться и самому. не заказчик
теперь упорно кажется, что он специально развлекает так тоскливо. специально нагоняет всё большую скуку. чтобы с потоком крови развеселиться и самому. - очень точно! браво! читатель.
- Браво! Браво! - кричали гости и заходились в приступах беспричинного гомерического хохота. - Спасибо за дивные истории, мой дорогой друг, скрывающийся под маской. Ты действительно развеял мою грусть, и спасибо ещё раз тебе за это. Откроешь ли ты теперь своё лицо, сбросив личину незнакомца? Мне бы хотелось видеть настоящего кудесника, ведающими словами и образами... - проговорил заказчик в поклоне, довольно улыбаясь.
Eskarin Незнакомец приподнял серебрянную полумаску и поклонился. - Очень рад, что вам пришлось по вкусу мое скромное творение. Ваша заявка распалила мое воображение настолько, что я писал свой текст ночью, ибо не мог сдержать поток слов, рвущихся на бумагу. Благодарю вас за такую изумительную заявку.
Динь-дон, динь-дон.
Звенят бубенчики на ярком клетчатом колпаке.
Динь-дон, динь-дон.
Остряк в цветастой одежде жонглирует королевскими апельсинами и заливисто смеется. Он прыгает на одной ножке по тронному залу и напевает самую идиотскую из всех своих песен.
А королю скучно.
Этот спектакль он видел уже сотни раз и почти засыпает, слегка покачивая головой в такт равномерным прыжкам паяца. Все шуты так однообразны.
Ленивые пальцы перебирают полу мантии. Король скоро уснет.
Скучающим голосом он зовет шута, пытаясь разделить стремительно слипающиеся веки:
- Развесели меня, пересмешник.
Шут бросает свое занятие так стремительно, что Король вздрагивает.
Остряк кидается вперед в изысканном поклоне. Оставленные без внимания апельсины с гулким стуком падают ему на голову, шею, спину, но это не больно. Паяц давно разучился чувствовать боль, после третьего десятка плетей.
Он отвешивает поклоны и реверансы в бессмысленных количествах и подобострастно изрекает:
- Как вам будет угодно, Сир. Все, что пожелаете, мой Король.
Поклоны заканчиваются вычурным падением. Шут падет прямо на круглые оранжевые шары и давит их своим весом. По одежде расплываются мерзкие, липкие пятна. Шуту противно.
А Король слегка улыбается.
Паяц ругается и скользит, извиваясь разноцветной гадюкой. Изрыгает в воздух ругательства, которые сами собой слагаются в стихи.
Король смеется.
"Не так уж сложно развеселить человека," - думает шут.
Через несколько минут Король снова начнет засыпать. И вновь пальцы заскользят по одежде, голова покачнется, и Его Величество потребует:
- Развесели меня, пересмешник.
Он всегда говорит одно и то же.
"Еще немного скуки, мой Король, самую малость. У скуки тоже есть предел. Когда вы дойдете до него, вам захочется крови. Еще чуть-чуть этого тошнотворного однообразия и зазвучат громогласные трубы, зазвенят клинки, и воздух наполнится запахом крови. Еще одна малость, и начнется веселье. И зазвенят колокола".
Лживые губы расходятся в льстивой улыбке, а тело вновь и вновь отвешивает учтивые поклоны, перемежая их с кривляниями.
Бубенчики звенят.
Динь-дон, динь-дон.
не заказчик
очень красиво.
совершенно завораживающая композиция. повторы, апельсины, одинаковые фразы и бубенцы - оно в самом деле завораживает.
и, конечно, совершенно шикарный финал. шута сразу видишь в совершенно ином ракурсе, а вместе с ним - и всё произведение.
теперь упорно кажется, что он специально развлекает так тоскливо. специально нагоняет всё большую скуку. чтобы с потоком крови развеселиться и самому.
не заказчик
Спасибо большое.
Ли Ли
Ура!
Вы увидели именно то, чего я пытался добиться. И мне похоже это удалось.
Очень рад, что понравилось.
Автор
Либо в умыл, либо когда придет Заказчик.
Хотите в умыл?
браво!
читатель.
- Спасибо за дивные истории, мой дорогой друг, скрывающийся под маской. Ты действительно развеял мою грусть, и спасибо ещё раз тебе за это. Откроешь ли ты теперь своё лицо, сбросив личину незнакомца? Мне бы хотелось видеть настоящего кудесника, ведающими словами и образами... - проговорил заказчик в поклоне, довольно улыбаясь.
Благодарю.
Eskarin
Незнакомец приподнял серебрянную полумаску и поклонился.
- Очень рад, что вам пришлось по вкусу мое скромное творение. Ваша заявка распалила мое воображение настолько, что я писал свой текст ночью, ибо не мог сдержать поток слов, рвущихся на бумагу.
Благодарю вас за такую изумительную заявку.