Он остался один. Вернее, практически один. Эта война стала для него, бывшего бога, последней. Как и для многих других, впрочем. Опустел дом номер тринадцать на Большой Дмитровке. Арей в одиночестве бродил по дому, заглядывал в комнаты. Ненавидел себя за подобную сентиментальность. Улиты больше нет. Некому хохотать на всю резиденцию над незадачливыми джиннами, некому колотить отчетами и доносами комиссионеров и суккубов. Только лицо ее – ошеломленное, залитое чужой и собственной кровью – до сих пор стоит перед глазами. Мефодий давно в Эдеме. Странно, подумалось Арею, что свет все же простил и принял его после того, как он сражался. А сражался он превосходно. Учитель остался доволен. Стражи мрака, подчиняющиеся Лигулу, мечтающие порубить непокорных сотрудников резиденции на мелкие кусочки, валились как кегли, захлебывались кровью. Вихрова, Чимоданов и Мошкин пали от копья валькирии-одиночки. Вспомнив, как вытянулось от удивления его собственное лицо, когда девы-воительницы появились на поле боя, Арей горько усмехнулся. А неразлучная троица так вообще не успела отреагировать. К сожалению. Едва слышно скрипнула дверь, и в комнату Мефодия, где сейчас и находился барон мрака, скользнула Дафна. На шее – длинный тонкий порез, оставленный кем-то из темных стражей. Разбитые губы улыбаются – неловко, виновато. - Уходи, - бросил Арей, не оборачиваясь. – Мне не нужна твоя жалость, светлая. Просто уходи отсюда, иначе я тебя убью. Он говорил это и удивлялся, почему Даф все еще не достала свою флейту. Они с Эссиорхом, помнится, хотели помочь сотрудникам русского отдела, а в итоге сами вляпались по уши. По крайней мере, хранителя Дафны пришлось убить, и сделал это сам Арей. - Не уйду, - тихо ответила Даф. Сделала два шага навстречу, потом еще два. Мечник не сдвинулся с места – как сидел на кровати Мефодия, так и остался сидеть. Только смерил ее долгим, проникновенным взглядом. - Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. - Знаю, - уголки губ Дафны чуть заметно приподнялись. Одиночество медленно, будто бы зверь, не сумевший добраться до добычи, отступало.
Только всё опять вернётся - неожиданно, как сон...
Автор, шиппер щаслив К тому же, самой последнее время не пишется по этой паре, а вот почитать по ним что-нибудь столь же проникновенное весьма хотелось. Откроетесь? Хотя я вас, скорее всего знаю, но всё-таки.
Только всё опять вернётся - неожиданно, как сон...
Ёсими Охито-Хиро , хех, мои догадки относительно автора подтвердились У меня вот писец проснулся А у меня уснул)) Ну, то есть по МБ уснул, но, надеюсь, это временно.
Млин, я, старый циник и клинический ангстер, аж прослезилась. Странно, но, несмотря на давящую атмосферу безысходности, финал дарит надежду. Воистину, lux in tenebris lucet.
Ёсими Охито-Хиро, спасибо тебе. Это прекрасная и светлая (да-да, именно светлая, вопреки всему) история.
У меня вот писец проснулся. Да продлится его бессонница как можно дольше!
Он остался один. Вернее, практически один.
Эта война стала для него, бывшего бога, последней. Как и для многих других, впрочем.
Опустел дом номер тринадцать на Большой Дмитровке. Арей в одиночестве бродил по дому, заглядывал в комнаты. Ненавидел себя за подобную сентиментальность.
Улиты больше нет. Некому хохотать на всю резиденцию над незадачливыми джиннами, некому колотить отчетами и доносами комиссионеров и суккубов. Только лицо ее – ошеломленное, залитое чужой и собственной кровью – до сих пор стоит перед глазами.
Мефодий давно в Эдеме. Странно, подумалось Арею, что свет все же простил и принял его после того, как он сражался.
А сражался он превосходно. Учитель остался доволен. Стражи мрака, подчиняющиеся Лигулу, мечтающие порубить непокорных сотрудников резиденции на мелкие кусочки, валились как кегли, захлебывались кровью.
Вихрова, Чимоданов и Мошкин пали от копья валькирии-одиночки. Вспомнив, как вытянулось от удивления его собственное лицо, когда девы-воительницы появились на поле боя, Арей горько усмехнулся. А неразлучная троица так вообще не успела отреагировать. К сожалению.
Едва слышно скрипнула дверь, и в комнату Мефодия, где сейчас и находился барон мрака, скользнула Дафна. На шее – длинный тонкий порез, оставленный кем-то из темных стражей. Разбитые губы улыбаются – неловко, виновато.
- Уходи, - бросил Арей, не оборачиваясь. – Мне не нужна твоя жалость, светлая. Просто уходи отсюда, иначе я тебя убью.
Он говорил это и удивлялся, почему Даф все еще не достала свою флейту. Они с Эссиорхом, помнится, хотели помочь сотрудникам русского отдела, а в итоге сами вляпались по уши. По крайней мере, хранителя Дафны пришлось убить, и сделал это сам Арей.
- Не уйду, - тихо ответила Даф. Сделала два шага навстречу, потом еще два.
Мечник не сдвинулся с места – как сидел на кровати Мефодия, так и остался сидеть. Только смерил ее долгим, проникновенным взглядом.
- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
- Знаю, - уголки губ Дафны чуть заметно приподнялись.
Одиночество медленно, будто бы зверь, не сумевший добраться до добычи, отступало.
Откроетесь?
Внушает надежду.
Замечательно)
У меня вот писец проснулся
А у меня уснул)) Ну, то есть по МБ уснул, но, надеюсь, это временно.
Странно, но, несмотря на давящую атмосферу безысходности, финал дарит надежду. Воистину, lux in tenebris lucet.
Ёсими Охито-Хиро, спасибо тебе. Это прекрасная и светлая (да-да, именно светлая, вопреки всему) история.
У меня вот писец проснулся.
Да продлится его бессонница как можно дольше!
Сама на это ой как надеюсь)