257 Вытянув руки перед собой, словно прося о милостыне, Гаррати шел вперед, за темной фигурой. И когда рука снова легла ему на плечо, он где-то нашел силы и побежал. Его хватило ненадолго, и вскоре он сбавил шаг, тем не менее, продолжая идти. Он не обратил внимания на то, что дорога становится все более и более неровной. Он не заметил, когда она исчезла совсем, ему было наплевать на то, что он уже идет по песку, испытав лишь легкую досаду от того, что ноги начали увязать и проваливаться. Он знал только одно - темный силуэт впереди, все больше отдаляющийся от него, непременно надо догнать. Это было важно. Человек в черном пытался укрыться в пустыне, а стрелок преследовал его. Он не особо торопился, но и не медлил - Флэггу некуда было деться. Преследование длилось уже не первый день, но Роланд почти не чувствовал усталости, понимая, что его цель сейчас куда более близка, чем когда-либо ранее. Изредка он находил затоптанные кострища - следы остановок колдуна. Подобные мелочи, подтверждающие человеческую сущность человека в черном, неизменно доставляли стрелку самое настоящее удовольствие.
Ренделл Флэгг катался по песку, беззвучно хохоча. Двое людей, преследовавших друг друга были настолько ослеплены своей целью, что даже не замечали того, что ходят по кругу. Они были настоящими одержимыми, а одержимые по-своему нравились человеку в черном. Но больше всего Флэггу нравилось играть с ними, он даже решил, что разрешит одному из них выиграть. Ренделл уже успел заключить пари сам с собой, кого из этих двоих пустыня убьет первым. И тогда он позволит - о, да, позволит! - оставшемуся в живых догнать его...
271 Примечание: Фидиппид - это по легенде имя того самого марафонского бегуна. Хотя легенды, конечно же, лгут.
Во рту у Гаррати перекатываются горошины. Они твёрдые и неприятно царапают нёбо, и чуть-чуть горькие. Гаррати учится выговаривать букву "р" и не жевать окончания - мама считает, что это важно. Кто-то мог бы сказать, что Гаррати - как маленький Демосфен, но сам он о нём знать не знает. Да и вместо камешков у него горох, а вместо моря - старенький магнитофон и соседская поливалка, и редкие машины, проезжающие по сонной залитой солнцем улице, и пёс миссис Дейн, который провожает каждый автомобиль вялым дежурным лаем.
Гаррати - как маленький Фидиппид, чьё имя он теперь легко мог бы выговорить, если бы помнил. Вместо этого он помнит другие, и все они перекатываются у него во рту как горошины. Бейкер, Абрахам, Скрамм, Олсон, Баркович, Стеббинс, МакВрайс. А вместо Афин у него Денверс, вместо падающей на плечи южной жары - прохладный вечер и спёкшееся в груди дыхание. Вместо "Мы победили!", потому что они не победили, ни один из них, - слова, которые с улыбкой шепнул ему МакВрайс перед тем, как просто сесть на землю. Вот эти слова: если не можешь идти - беги. И Гаррати бежит. Он оглядывается - позади него тёмная фигура. Он смотрит на дорогу - впереди него тёмная фигура. Ноги уже ничего не чувствуют, но он понимает, что его шаги увязают в песке. А ещё что это он сам - тёмная фигура, и что афинская жара сдвинулась (мир сдвинулся) и встала на нужное место с тихим щелчком (затвора). Гаррати бежит. Горошины растворяются, оставляя горькое послевкусие, но он привык терять (он привыкнет терять), так что это уже почти не страшно. Глаза у него слезятся от солнца - и медленно выцветают до блеклой синевы. Скажите: ка.
Вытянув руки перед собой, словно прося о милостыне, Гаррати шел вперед, за темной фигурой. И когда рука снова легла ему на плечо, он где-то нашел силы и побежал. Его хватило ненадолго, и вскоре он сбавил шаг, тем не менее, продолжая идти. Он не обратил внимания на то, что дорога становится все более и более неровной. Он не заметил, когда она исчезла совсем, ему было наплевать на то, что он уже идет по песку, испытав лишь легкую досаду от того, что ноги начали увязать и проваливаться. Он знал только одно - темный силуэт впереди, все больше отдаляющийся от него, непременно надо догнать. Это было важно.
Человек в черном пытался укрыться в пустыне, а стрелок преследовал его. Он не особо торопился, но и не медлил - Флэггу некуда было деться. Преследование длилось уже не первый день, но Роланд почти не чувствовал усталости, понимая, что его цель сейчас куда более близка, чем когда-либо ранее. Изредка он находил затоптанные кострища - следы остановок колдуна. Подобные мелочи, подтверждающие человеческую сущность человека в черном, неизменно доставляли стрелку самое настоящее удовольствие.
Ренделл Флэгг катался по песку, беззвучно хохоча. Двое людей, преследовавших друг друга были настолько ослеплены своей целью, что даже не замечали того, что ходят по кругу. Они были настоящими одержимыми, а одержимые по-своему нравились человеку в черном. Но больше всего Флэггу нравилось играть с ними, он даже решил, что разрешит одному из них выиграть. Ренделл уже успел заключить пари сам с собой, кого из этих двоих пустыня убьет первым. И тогда он позволит - о, да, позволит! - оставшемуся в живых догнать его...
А Флэгг - вот же сволочь каноническая!
Заказчик.
*смущенно* Очень хочется узнать имя заказчика. Можно?
Автор
А ваше имя, м?
Особенно учитывая непопулярность фэндомов.
Особенно учитывая непопулярность фэндомов.
М-да, есть такая буква... Впрочем, как выяснилось, любители все равно находятся
Примечание: Фидиппид - это по легенде имя того самого марафонского бегуна. Хотя легенды, конечно же, лгут.
Во рту у Гаррати перекатываются горошины. Они твёрдые и неприятно царапают нёбо, и чуть-чуть горькие.
Гаррати учится выговаривать букву "р" и не жевать окончания - мама считает, что это важно.
Кто-то мог бы сказать, что Гаррати - как маленький Демосфен, но сам он о нём знать не знает. Да и вместо камешков у него горох, а вместо моря - старенький магнитофон и соседская поливалка, и редкие машины, проезжающие по сонной залитой солнцем улице, и пёс миссис Дейн, который провожает каждый автомобиль вялым дежурным лаем.
Гаррати - как маленький Фидиппид, чьё имя он теперь легко мог бы выговорить, если бы помнил. Вместо этого он помнит другие, и все они перекатываются у него во рту как горошины. Бейкер, Абрахам, Скрамм, Олсон, Баркович, Стеббинс, МакВрайс.
А вместо Афин у него Денверс, вместо падающей на плечи южной жары - прохладный вечер и спёкшееся в груди дыхание.
Вместо "Мы победили!", потому что они не победили, ни один из них, - слова, которые с улыбкой шепнул ему МакВрайс перед тем, как просто сесть на землю. Вот эти слова: если не можешь идти - беги.
И Гаррати бежит.
Он оглядывается - позади него тёмная фигура. Он смотрит на дорогу - впереди него тёмная фигура. Ноги уже ничего не чувствуют, но он понимает, что его шаги увязают в песке. А ещё что это он сам - тёмная фигура, и что афинская жара сдвинулась (мир сдвинулся) и встала на нужное место с тихим щелчком (затвора).
Гаррати бежит. Горошины растворяются, оставляя горькое послевкусие, но он привык терять (он привыкнет терять), так что это уже почти не страшно. Глаза у него слезятся от солнца - и медленно выцветают до блеклой синевы.
Скажите: ка.
*Автор №1 восторженно хлопает глазами в адрес Автора №2*
И мне ужасно, ужасно нравится ваше исполнение, спасибо вам.
Откроетесь?
На самом деле узнаваемый, конечно - но мало ли, вдруг бы я ошибся.