418 слов, ООС и смутное ощущение автора, что его - ООС - предполагает сам ключ ^__^
- А я так вижу, - тихо повторила девушка. Она стояла на ступенях крыльца, в рассеянности то заплетая, то расплетая пушистые пряди в толстую, колосом, косу. - Послушай, сестра, - Гортхауэр попытался поймать ее взгляд, но она упорно не поднимала глаз на собеседника, - так не пойдет. Вот скажи мне сама, - это что, в первый раз? - Нет, - еле слышно, сумеречным шепотом. – Не в первый. - Тогда в чем дело? - майа повысил было голос, но тут же сдержался и заговорил уже мягче. – Я знаю, ты веришь… я не унизил бы тебя сомнением, - но почему ты думаешь, что твои, - он невольно поморщился, - твои видения всегда истинны? Может быть, иногда Владыки Запада, жаждущие скрыть от нас истинное знание, смущают тебя ложью, а ты принимаешь эту ложь за голоса иных миров? Гортхауэр резко встал и прошелся по крыльцу – три шага туда, три шага обратно: фаэрни был выше ростом, чем любой из эльфов, и шагал широко. - Когда ты перевела те стихи – где говорится о дороге, и о звездах… - Выхожу один я на дорогу, - все также негромко подсказала Видящая. – Сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха… - Да, вот эти самые. Так вот – я сразу понял: это об Учителе! Это он один выходит на дорогу, когда звезда с звездою говорит. Это ни о ком больше не могли сказать… такими, - Майа судорожно вздохнул, - словами. В другой раз было просто забавно – не смотря на то, что дети по всему Гэлломэ замучили меня этой дурацкой песенкой: «Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три-четыре, уходя, тушите свет, дело в простокваше.» - В кефире, - поправила Элхэ. – Там было «дело все в кефире». Так называют в том мире, который я слышала, кислое молоко… - Да не важно, в простокваше или в ке-фи-ре! Все равно глупость. Хотя и смешная. Но это-то, это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Ну как Ученье может быть светом? Наше Ученье – о тьме, и хотя мы чтим истинный свет, но знания Тьмы, мудрость ее… - фаэрни остановился и почти человеческим жестом в задумчивости потер лоб. – Может быть, ты просто перепутала? Может быть, так: «Ученье – Тьма, не-ученье – удел тех, кто довольствуется не-светом?» - Нет, - Элхэ наконец доплела косу и перекинула ее через плечо. – Я точно помню, как было сказано. «Без труда не выловишь и рыбку из пруда». «Что посеешь – то и пожнешь». «Ученье – свет, а неученье – тьма». Прости, Ортхэннэр. Она кивнула и медленно сошла по ступенькам вниз – в сад, где, между яблоневых стволов, уже пролегли сизые вечерние тени. Гортхауэр проводил удаляющуюся тоненькую фигурку тяжелым взглядом.
- Когда ты перевела те стихи – где говорится о дороге, и о звездах… - Выхожу один я на дорогу, - все также негромко подсказала Видящая. – Сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха… - Да, вот эти самые. Так вот – я сразу понял: это об Учителе! Прекрасно... и стиль в диалогах выдержан.)
- А я так вижу, - тихо повторила девушка.
Она стояла на ступенях крыльца, в рассеянности то заплетая, то расплетая пушистые пряди в толстую, колосом, косу.
- Послушай, сестра, - Гортхауэр попытался поймать ее взгляд, но она упорно не поднимала глаз на собеседника, - так не пойдет. Вот скажи мне сама, - это что, в первый раз?
- Нет, - еле слышно, сумеречным шепотом. – Не в первый.
- Тогда в чем дело? - майа повысил было голос, но тут же сдержался и заговорил уже мягче.
– Я знаю, ты веришь… я не унизил бы тебя сомнением, - но почему ты думаешь, что твои, - он невольно поморщился, - твои видения всегда истинны? Может быть, иногда Владыки Запада, жаждущие скрыть от нас истинное знание, смущают тебя ложью, а ты принимаешь эту ложь за голоса иных миров?
Гортхауэр резко встал и прошелся по крыльцу – три шага туда, три шага обратно: фаэрни был выше ростом, чем любой из эльфов, и шагал широко.
- Когда ты перевела те стихи – где говорится о дороге, и о звездах…
- Выхожу один я на дорогу, - все также негромко подсказала Видящая. – Сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха…
- Да, вот эти самые. Так вот – я сразу понял: это об Учителе! Это он один выходит на дорогу, когда звезда с звездою говорит. Это ни о ком больше не могли сказать… такими, - Майа судорожно вздохнул, - словами. В другой раз было просто забавно – не смотря на то, что дети по всему Гэлломэ замучили меня этой дурацкой песенкой: «Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три-четыре, уходя, тушите свет, дело в простокваше.»
- В кефире, - поправила Элхэ. – Там было «дело все в кефире». Так называют в том мире, который я слышала, кислое молоко…
- Да не важно, в простокваше или в ке-фи-ре! Все равно глупость. Хотя и смешная. Но это-то, это уже вообще ни в какие ворота не лезет! Ну как Ученье может быть светом? Наше Ученье – о тьме, и хотя мы чтим истинный свет, но знания Тьмы, мудрость ее… - фаэрни остановился и почти человеческим жестом в задумчивости потер лоб. – Может быть, ты просто перепутала? Может быть, так: «Ученье – Тьма, не-ученье – удел тех, кто довольствуется не-светом?»
- Нет, - Элхэ наконец доплела косу и перекинула ее через плечо. – Я точно помню, как было сказано. «Без труда не выловишь и рыбку из пруда». «Что посеешь – то и пожнешь». «Ученье – свет, а неученье – тьма». Прости, Ортхэннэр.
Она кивнула и медленно сошла по ступенькам вниз – в сад, где, между яблоневых стволов, уже пролегли сизые вечерние тени.
Гортхауэр проводил удаляющуюся тоненькую фигурку тяжелым взглядом.
читатель
Заказчик
Автор, а автор, раскроетесь в умыл?
- Выхожу один я на дорогу, - все также негромко подсказала Видящая. – Сквозь туман кремнистый путь блестит. Ночь тиха…
- Да, вот эти самые. Так вот – я сразу понял: это об Учителе!
Спасибо за отзывы, автору приятно!