- Теперь княжить буду я! - гордо объявляет Москва, подбоченясь и с лукавыми искорками в глазах глядя на Тверь. Москва ради случая такого особого важного да значимого - при полном параде: в нарядном сарафане, с высоким кокошником, ярко нарумяненная, но черные бровки на всякий случай хмурит да сжимает в руке бердыш острый. Тверь пристально оглядывает подростающее поколение и чуть поводит плечами. Отдавать первенство нелюбо, уступать дорогу юности несколько обидно да и опасливо - а но как развалится княжество в неумелых руках? Да падет Москва под захватчиками иноземными? Всей земле Русской несдобровать тогда. Но Москва отступать не думает, хмурит бровки сурмленные да оружие перехватывает больно часто. Сдается Тверь. Далеко в будущее смотрит град на великой Волге, далеко летит мысль да видится будущее. Улыбается Тверь устало. Уж лучше быть тихим да мирным городком, чем большой шумной и бестолковой столицей страны, с которой мало кто считается спустя столетия.
- Теперь княжить буду я! - гордо объявляет Москва, подбоченясь и с лукавыми искорками в глазах глядя на Тверь. Москва ради случая такого особого важного да значимого - при полном параде: в нарядном сарафане, с высоким кокошником, ярко нарумяненная, но черные бровки на всякий случай хмурит да сжимает в руке бердыш острый. Тверь пристально оглядывает подростающее поколение и чуть поводит плечами. Отдавать первенство нелюбо, уступать дорогу юности несколько обидно да и опасливо - а но как развалится княжество в неумелых руках? Да падет Москва под захватчиками иноземными?
Всей земле Русской несдобровать тогда. Но Москва отступать не думает, хмурит бровки сурмленные да оружие перехватывает больно часто. Сдается Тверь. Далеко в будущее смотрит град на великой Волге, далеко летит мысль да видится будущее. Улыбается Тверь устало. Уж лучше быть тихим да мирным городком, чем большой шумной и бестолковой столицей страны, с которой мало кто считается спустя столетия.
аминь.
мимошедший патриот
не заказчик
автор этому очень рад.)