956 слов. Сонгфик. ООС. Пост-канон. Куча предупреждений, просто песня - замечательная. Да простит меня заказчик.«Я вспомнил. Алый – цвет твоих волос. Я никогда не забуду его». – Да чтоб тебя! – в сердцах бьёт кулаком по столу Эльза: древесина отзывается печально-укоряющим стуком. Мол, я причём? Это вы всё, люди глупые, ломаете и строите, а дерево… а дерево – живёт. А дерево – гниёт потихоньку, и в один прекрасный день просто исчезает из памяти. – Да почему же ты из памяти исчезнуть не можешь? Оставь меня, оставь, пожалуйста! – кричит Эльза чуть ли не со слезами в голосе. Не удержала. Не спасла. Ничего не сделала – просто позволила себе смотреть, как его уводят. Просто не простила? Нет, не так. Просто – струсила. По столу ползёт трещина.
Долго слушала молитвы горьких трав, Долго плакала, свивала нитью дым, Покачу теперь клубочек по мхам, По пням да по корням По теням лесным, И сама пойду за ним…
«Не бойся, Алая. Ты сделала всё правильно». Небо такое странное – Эльза откидывается на мокрую от дождя траву. Небо такое переменчивое – тучи словно сбегают, пролив слёзы; небо очищается, тёмно-синее, пронзительное, великолепное. Небо бескрайнее, живое, такое… одинокое. – Как же ты там, Жерар? Где же ты там? Солнце, словно круглый, пышущий жаром блин, стыдливо скрывается за горизонтом. «Алый – это цвет заката».
Ровно десять лет я не смыкала глаз, Десять лет ты спал Спокойным сном, мой князь. Но в ночь гнева все не так, И жена не жена, и душа не мила, И когтей летучих стая развернула крыла.
– Эльза, держись! – слышится крик откуда-то сзади; Скарлет не вдаётся в подробности, когда идёт битва. И правда, единственное, что ей осталось – держаться, стоять на ногах, нападать, пытаясь отстоять если хотя бы не жизнь, но честь. Рыцарь умирает в бою. Иначе – это не рыцарь. – Я не сдохну здесь! – кричит Эльза во всю мощь лёгких. – Не сдохну хотя бы потому, что не имею права подыхать! Она сделала не всё. Она не исправила ошибки. Она – стала смелой непоправимо поздно, и пока Жерар где-то в темнице, гниёт на самом нижнем этаже, где лучик света попадает на каменную кладку только раз в год, она просто не имеет права преклонять колени. Дракон огромный. Вспышка ослепляет, и кажется, будто всё тело распалось на мириады крошечных частичек и тебя в целом больше не существует – воздух по дыхательным путям обжигающий… а может, и воздуха – нет? «Эльза. Держись».
Черной бронзою окованы холмы, Через сердце прорастают тени тьмы. Тени-оборотни, темно-серый мех. Ох, Господи, не введи во грех! Я ударюсь оземь Да рассыплюсь в прах, Но я знаю – тебе неведом страх.
«Не сдавайся». – Столько важных дел, а я сама с собой разговариваю, – бурчит себе под нос Эльза. Сейчас, перед мостом, который был воссоздан у них на глазах, вопроса «идти или не идти?» как-то не вставало. – Хуже уже точно не будет! – весьма оптимистично замечает Леви, наступая Скарлет на пятки, и та не может с ней не согласиться. Семь лет впустую. Куда уж хуже? – Спасибо, что пришли, Фейри Тейл… – Жерар… Куда уж… дальше?
Через семь смертей к тебе я шла, Мой князь. И заклятья сеть тебе ткала Мой враг. Наконец-то я тебя нашла! Проснись И взгляни на меня…
«Я ждал тебя». – Ты совсем не изменилась, Эльза. Действительно. Она-то что? Это – всего лишь мгновение для неё. Было ли это мгновение вечностью? Эльза складывает руки под грудью, пытаясь не обращать внимания на сердце. Оно не бьётся, как сумасшедшее, не пытается выскочить из груди, не ломает изнутри рёбра, как любят писать в сопливых романах. Сердце ведёт себя как сердце – просто качает кровь. Систола. Диастола. Снова систола. Четыре секунды на полный процесс сокращения. – Думаю, вы уже слышали о моём побеге? Но что-то внутри замирает. «Лжец».
Ночь гнева темна... Я пришла бедой, Дождевой водой, Горькою слезой, Слепой грозой – Так напейся меня и умойся мной, Осыпается время за спиной…
– Жерар, твоя память… – Я помню всё. До мельчайших подробностей. «Я помню тебя».
Что мне делать с собой, Князь мой, враг мой, Моя боль, мой свет, Если жизни нет, Если ночь темна – Велика цена? Мне не уйти – Ты прости, прости, Прости мне…
«Алая». – Причина жить… звучит красиво. – Так или иначе, она должна быть, Жерар. Ты знаешь причину, по которой я до сих пор жива? – Эльза болтает ногами. Ей надоело выслушивать бред – и невеста, и его дурацкое: «возможно, мне бы было лучше умереть», и всё остальное тоже. Лжец. – Потому что ты сильная? – Я? Сильная?! – Эльза хохочет чуть ли не до колик в животе – давится смехом, задыхается, дыхание переводит, и снова хохочет. – Не обманывайся. Жерар смотрит в упор, в глаза. Так неуютно. – Я ведь кажусь тебе чужой? – спрашивает она, и уголки его губ дёргаются; на лице возникает некое подобие улыбки. – Я хотел спросить то же самое, – он садится на тот же камень за её спиной. Эльза чувствует лопатками его лопатки, худые, вступающие, и чуть шероховатую кожу плеч. – Так почему ты жива, если не сильная? – Потому что я не могла умереть, не взглянув тебе в глаза ещё раз, – она откидывается на его спину. – Княже мой, княже. – Что ты?.. а, впрочем, не важно. Море беснуется, ветер треплет волосы и одежду, а небо... а в небе смешались два цвета. Пронзительно-синий. Отчаянно-алый. Эльза полулежит на спине Жерара, а тот, поставив локоть на колено, кулаком подпирает щёку. Как много-много лет назад, когда ближе них друг у друга не было никого. Когда они мечтали, как спасутся, как убегут, как… – Как будем вместе. Помнишь, Эльза? Молчаливое согласие. – Если мы встретимся на поле боя, я не проиграю тебе, как тогда. – Если мы встретимся на поле боя… – Только попробуй мне поддаваться! – Раскусила. Всё кажется игрушечным. И она, и то, как чувствуется его дыхание, и стучащее сердце, и ветер этот… – Княже мой, княже, – поёт Эльза тихо. – Шелкова пряжа до ворот твоих мне дорогой легла. Жерар ловит одну из развевающихся на ветру алых прядок и подносит к губам. – Враже мой, враже, грозна твоя стража, – она бы заплакала, да только выплакалось всё давно. Да и рыцари – они ведь не плачут, только… где же её броня? – Что ж от меня-то не уберегла? Брони нет. Сердце разрывается под такой знакомый тембр голоса — Жерар хрипло подпевает её старой песенке. – Алая.
-
-
04.02.2012 в 18:08