В зале постепенно зажигают свет - начиная от задних рядов, где сидим мы, и заканчивая теми, что ближе всех к экрану. На чёрный фон выползают крупные, чуть переплетённые буквы, одного за другим называя исполнителей главных ролей - ну, и режиссёра, конечно. Ах, да, и композитора, которого хочется помянуть недобрым словом, оказавшись рядом с динамиком. И надо же было додуматься: то тихая и скромная финальная сцена, а чуть титры появились - нате вам басами по ушам. Это что, он этого даже не заметил? - Эй, - тронуть его за плечо, помахать рукой перед лицом, - ты с нами? Он кивает, медленно встаёт - забытый напрочь и даже не тронутый стакан с попкорном переворачивается и падает на пол; смутившись, он судорожно отряхивает брюки. - Да, - улыбается, снова кивает, теперь несколько раз и часто, - пойдём? Пойдём, пойдём - а он так и выходит, боком, лицом к экрану, где повторяют отрывки из фильма; я проверяю, не остались ли на сиденье моя куртка и его футляр от очков. Кладу футляр в сумку – потом отдам, а то сейчас он голову потеряет, не то что футляр. А песня, пожалуй, всё-таки неплохая. Надо вечером поискать по Сети - вдруг кто её уже выложит, скачаю. В коридоре кинотеатра ещё светлее, чем в зале, и хочется зажмуриться. - Слушай... - он наконец-то говорит так, что его хотя бы можно расслышать, - вот как... как я теперь? - А как? Он растерянно озирается по сторонам, как будто боится, что кто-то услышит его сокровенные тайны. Интересно, кому это надо. - Как мне теперь жить без этого мира? Мне бы, наверное, пора привыкнуть: каждый из его миров так же длится полтора-два часа, и меняет он их, как перчатки. Потому, наверное, и всеми возносимый "Властелин колец" у него не пошёл - слишком длинный, успело надоесть, пока досматривали, не говоря уж о книге; он, конечно, утверждает, что там не уловили какой-то дух или какого-то духа. А так - пишет что-то в тетради с тонкими, как салфетки, сероватыми листами - и только в ней, говорит, что похоже на пергамент. Заслоняет лист ладонью - как пятиклассник, право слово. Глаза прикрывает... Потому, видно, и ходит в итоге в кино исключительно со старшей сестрой. - А что мир-то? Вон, махают мечами - у нас так же махали. А у этих ещё и ручные тигролисы... или тигрокрысы, как их там... - Но ведь там такие герои! - он повышает голос, а проходившая мимо девчушка встревоженно оборачивается. - Вот уж действительно - герои... Он поправляет очки, съехавшие с носа, а я вспоминаю кадр, где этот - как его там всё-таки, а? лис или крыс? - кидается на кого-то из положительных персонажей, а другой преграждает ему дорогу. И стоит - такой маленький, тонкий, открытый, давай, говорит, бери. А у крыса жёсткая шерсть и стальные клыки - и их прикосновение удивительно легко представить. Ну, рисовать-то на компьютере сейчас научились, графика везде на уровне. - Да ну их... Смотришь на него - и только дурак не догадается, что он будет спать и видеть, как спасает кого-нибудь от тигрокрыса. Девушку какую-нибудь, наверное, хотя представить его с девушкой сложнее, чем сумоиста в балетной пачке. Хотя нет, с выдуманной, может, и можно. С феей какой-нибудь. А так... - Ну их. Всё равно ты лучше. Точно-точно, будет спать и видеть. Да уже спит, чего уж там. Хоть и раскрыл глаза широко-широко, как школьник, который был уверен, что написал сочинение на «троечку» - и то если повезёт, сидел, почти прижавшись к парте, а потом ему отдали тетрадь и говорят: «Молодец, «пять»!». И ведь справился бы, чёрт побери, и с крысом, и с лисом. И с любой нечистью. Потому что тут любой крыс одного его взгляда испугается, а любой тёмный властелин посмотрит и скажет: «А ты, оказывается, смелый». Ну, или, на худой конец, окажется настолько глуп, что будет полчаса толкать речи о своей подлости и забудет выбежать из своего замка, когда он будет рушиться. Нет, братик, там, в твоём мире, не крысы. Это здесь у нас – крысы. Преподша вот у нас – крыса. Думаешь, если к ней подойти и сказать, что она завалила полгруппы на экзамене, потому что оценивает субъективно, она раскается и начнёт извиняться? Нет, радость моя. Давай, третья пересдача, на четвёртой вылетаешь, восстанавливаться – на платный. Сиди. Не высовывайся. Так что спи, пока спится. Колыбельных, правда, петь не буду. Пусть она поёт – да, эта самая, которую ты там защищаешь во сне. И пусть только попробует разбудить до того, как для неё ты сам захочешь проснуться.
-
-
30.05.2010 в 01:18В зале постепенно зажигают свет - начиная от задних рядов, где сидим мы, и заканчивая теми, что ближе всех к экрану. На чёрный фон выползают крупные, чуть переплетённые буквы, одного за другим называя исполнителей главных ролей - ну, и режиссёра, конечно. Ах, да, и композитора, которого хочется помянуть недобрым словом, оказавшись рядом с динамиком. И надо же было додуматься: то тихая и скромная финальная сцена, а чуть титры появились - нате вам басами по ушам.
Это что, он этого даже не заметил?
- Эй, - тронуть его за плечо, помахать рукой перед лицом, - ты с нами?
Он кивает, медленно встаёт - забытый напрочь и даже не тронутый стакан с попкорном переворачивается и падает на пол; смутившись, он судорожно отряхивает брюки.
- Да, - улыбается, снова кивает, теперь несколько раз и часто, - пойдём?
Пойдём, пойдём - а он так и выходит, боком, лицом к экрану, где повторяют отрывки из фильма; я проверяю, не остались ли на сиденье моя куртка и его футляр от очков. Кладу футляр в сумку – потом отдам, а то сейчас он голову потеряет, не то что футляр.
А песня, пожалуй, всё-таки неплохая. Надо вечером поискать по Сети - вдруг кто её уже выложит, скачаю.
В коридоре кинотеатра ещё светлее, чем в зале, и хочется зажмуриться.
- Слушай... - он наконец-то говорит так, что его хотя бы можно расслышать, - вот как... как я теперь?
- А как?
Он растерянно озирается по сторонам, как будто боится, что кто-то услышит его сокровенные тайны. Интересно, кому это надо.
- Как мне теперь жить без этого мира?
Мне бы, наверное, пора привыкнуть: каждый из его миров так же длится полтора-два часа, и меняет он их, как перчатки. Потому, наверное, и всеми возносимый "Властелин колец" у него не пошёл - слишком длинный, успело надоесть, пока досматривали, не говоря уж о книге; он, конечно, утверждает, что там не уловили какой-то дух или какого-то духа. А так - пишет что-то в тетради с тонкими, как салфетки, сероватыми листами - и только в ней, говорит, что похоже на пергамент. Заслоняет лист ладонью - как пятиклассник, право слово. Глаза прикрывает...
Потому, видно, и ходит в итоге в кино исключительно со старшей сестрой.
- А что мир-то? Вон, махают мечами - у нас так же махали. А у этих ещё и ручные тигролисы... или тигрокрысы, как их там...
- Но ведь там такие герои! - он повышает голос, а проходившая мимо девчушка встревоженно оборачивается. - Вот уж действительно - герои...
Он поправляет очки, съехавшие с носа, а я вспоминаю кадр, где этот - как его там всё-таки, а? лис или крыс? - кидается на кого-то из положительных персонажей, а другой преграждает ему дорогу. И стоит - такой маленький, тонкий, открытый, давай, говорит, бери. А у крыса жёсткая шерсть и стальные клыки - и их прикосновение удивительно легко представить. Ну, рисовать-то на компьютере сейчас научились, графика везде на уровне.
- Да ну их...
Смотришь на него - и только дурак не догадается, что он будет спать и видеть, как спасает кого-нибудь от тигрокрыса. Девушку какую-нибудь, наверное, хотя представить его с девушкой сложнее, чем сумоиста в балетной пачке. Хотя нет, с выдуманной, может, и можно. С феей какой-нибудь. А так...
- Ну их. Всё равно ты лучше.
Точно-точно, будет спать и видеть. Да уже спит, чего уж там. Хоть и раскрыл глаза широко-широко, как школьник, который был уверен, что написал сочинение на «троечку» - и то если повезёт, сидел, почти прижавшись к парте, а потом ему отдали тетрадь и говорят: «Молодец, «пять»!».
И ведь справился бы, чёрт побери, и с крысом, и с лисом. И с любой нечистью. Потому что тут любой крыс одного его взгляда испугается, а любой тёмный властелин посмотрит и скажет: «А ты, оказывается, смелый». Ну, или, на худой конец, окажется настолько глуп, что будет полчаса толкать речи о своей подлости и забудет выбежать из своего замка, когда он будет рушиться.
Нет, братик, там, в твоём мире, не крысы. Это здесь у нас – крысы. Преподша вот у нас – крыса. Думаешь, если к ней подойти и сказать, что она завалила полгруппы на экзамене, потому что оценивает субъективно, она раскается и начнёт извиняться? Нет, радость моя. Давай, третья пересдача, на четвёртой вылетаешь, восстанавливаться – на платный. Сиди. Не высовывайся.
Так что спи, пока спится. Колыбельных, правда, петь не буду. Пусть она поёт – да, эта самая, которую ты там защищаешь во сне. И пусть только попробует разбудить до того, как для неё ты сам захочешь проснуться.
-
-
30.05.2010 в 07:15не з.
-
-
03.06.2010 в 14:58цветов вам!
фиалок.
и сразу охапку.
-
-
03.06.2010 в 15:04люблю фиалки.