Из всех своих творений самым интересным Айзен Соуске считал Гриммджо. Шестой Эспада имел темперамент дикого животного, был воплощением стихийного бедствия и в соответствии с этим непредсказуемы были его действия и слова. Aйзена забавляло и, в некотором роде, радовало это больше, чем безграничная лояльность Улькиорры. Было очень интересно следить за реакцией арранкара, смирять его, показывать, что он кому-то подвластен, в общем, заставлять Гриммджо своеобразно «загораться» в душе. Один раз Айзен позволил себе наказать его. Когда Гриммджо узнал, что он стал экс-Эспадой, всего лишь презрительно хмыкнул и промолчал. Кое-кто думал, что вскоре арранкар не выдержит и сорвется на ком-нибудь, но он просто молчал и ждал. Ожидания были, как оказалось, не напрасны. Благодаря рыжей девчонке с невероятными способностями он – Гриммджо – получил второй шанс и растерзал прежнего шестого. На глазах у Владыки, разумеется. Прежняя сила вернулась к нему, безжалостный зверь снова пробудился. Никто больше не осмеливался поставить под сомнение способности Сексты, а если и находились такие безумцы, то вышеупомянутый за доли секунды обрывал нити жизни наглецов. Этот самый зверь заставлял Соуске все больше и больше, незаметно и явно, уделять Джаггерджеку внимание. Все равно как и при каких обстоятельствах. Это могли быть мимолетные укоры со стороны Айзена или почтительные жесты, улыбка, мягкие кивки. И все же, бывший тайчо старался не выделять среди Эспады кого-то особенного. Да, его дети были действительно неповторимы. Но среди них Гриммджо был, несомненно, королем.
Из всех своих творений самым интересным Айзен Соуске считал Гриммджо. Шестой Эспада имел темперамент дикого животного, был воплощением стихийного бедствия и в соответствии с этим непредсказуемы были его действия и слова. Aйзена забавляло и, в некотором роде, радовало это больше, чем безграничная лояльность Улькиорры. Было очень интересно следить за реакцией арранкара, смирять его, показывать, что он кому-то подвластен, в общем, заставлять Гриммджо своеобразно «загораться» в душе.
Один раз Айзен позволил себе наказать его. Когда Гриммджо узнал, что он стал экс-Эспадой, всего лишь презрительно хмыкнул и промолчал. Кое-кто думал, что вскоре арранкар не выдержит и сорвется на ком-нибудь, но он просто молчал и ждал. Ожидания были, как оказалось, не напрасны. Благодаря рыжей девчонке с невероятными способностями он – Гриммджо – получил второй шанс и растерзал прежнего шестого. На глазах у Владыки, разумеется.
Прежняя сила вернулась к нему, безжалостный зверь снова пробудился. Никто больше не осмеливался поставить под сомнение способности Сексты, а если и находились такие безумцы, то вышеупомянутый за доли секунды обрывал нити жизни наглецов.
Этот самый зверь заставлял Соуске все больше и больше, незаметно и явно, уделять Джаггерджеку внимание. Все равно как и при каких обстоятельствах. Это могли быть мимолетные укоры со стороны Айзена или почтительные жесты, улыбка, мягкие кивки.
И все же, бывший тайчо старался не выделять среди Эспады кого-то особенного. Да, его дети были действительно неповторимы. Но среди них Гриммджо был, несомненно, королем.